Тысячи уголовных дел расследовал за годы работы в следственных органах столичного милицейского главка генерал-майор юстиции Виктор Довжук. Тут и многочисленные квартирные кражи, и резонансные экономические преступления, и противоборство с ворами в законе – дел много и самых разных. Но в его «досье» оказалась совсем необычная история, которая мне показалась актуальной и для нашего постсоветского времени.
– Виктор Николаевич, так что же это было за дело и чем оно отличалось от других?
– К нам в следствие это дело попало из Московского городского комитета партии, что, согласитесь, совсем не традиционно. Меня вызвал руководитель следственного подразделения главка и сообщил, что высшая партийная инстанция столицы СССР переслала нам жалобу с просьбой разобраться в соответствии с действующим законодательством.
Я приступил к изучению материала. Это было заявление Зои Мещаниновой (имя и фамилия изменены) – аспирантки Московского медицинского стоматологического института (сейчас Московский государственный медико-стоматологический университет имени Александра Евдокимова). Женщина жаловалось на то, что ее научный руководитель Виктор Балашов (имя и фамилия изменены) принуждает ее к сожительству. Используя свое служебное положение, требует, чтобы Мещанинова вступила с ним в интимную связь. И делает это очень активно, даже агрессивно.
Мещанинова проиллюстрировала этот, если так можно выразиться, сексуальный прессинг таким примером. Балашов как-то назначил ей встречу в аудитории вечером для консультации: дескать, смог найти «окно» только в такое позднее время. Когда она пришла с результатами своих медицинских опытов, он буквально набросился на нее, разгорячился, начал снимать с себя брюки. Мещанинова стала кричать и убегать, а он ее догонять. В самый разгар «погони разгоряченного самца» в помещение вошла уборщица и стала свидетелем этой сцены.
Важнейшим обстоятельством жалобы являлась такая деталь – Мещанинова попросила совета у своей старшей сослуживицы, более опытной женщины. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что ею оказалась Светлана Владимировна – жена министра внутренних дел СССР генерала армии Николая Щелокова. И именно она посоветовала Мещаниновой написать жалобу в Московский городской комитет партии.
Так кто же этот Балашов? Оказывается, непростой человек – проректор института, доктор медицинских наук, профессор. Гражданин во всех отношениях как бы положительный. Женат, имеет детей. Даже участник Великой Отечественной войны, награжден боевыми орденами. Часто бывает за границей, причем больше в капиталистических странах. Выезжал даже в США для участия в конференциях, симпозиумах, семинарах.
“ На время следствия с согласия прокурора, чтобы Балашов не влиял на аспирантов, я отстранил его от должности проректора. Его временно назначили… лаборантом ”
– А сколько ему тогда лет было?
– Около шестидесяти, но внешне подтянут, спортивного вида. Он мне напоминал американского бизнесмена или конгрессмена в том виде, который нам тогда рисовали советские СМИ. Хорошо одет, с виду настоящий джентльмен.
Я допросил Балашова. Вел он себя очень независимо и амбициозно, я бы даже сказал, нагловато. Все отрицал, от всех обвинений отмахивался.
– А с Мещаниновой вы общались? Может быть, она вела себя соответствующим образом и вызывающе одевалась, раз человек из-за нее голову потерял…
– Нет, ничего такого. Обычная женщина, немного больше тридцати, муж, семья. Крупная, с излишним весом. Никакого там сексуального ореола. Но сразу отмечу, что она очень хотела защититься, получить ученую степень и проявляла в этом большую настойчивость. Сама, например, в соседнем медицинском вузе договорилась об использовании их учебной базы для проведения опытов над мышами и крысами.
Но поскольку одним из действующих лиц этой истории стала супруга действующего министра внутренних дел, расследованию дела уделялось особое внимание.
– А как там оказалась жена министра?
– Светлана Владимировна (девичья фамилия Попова) получила медицинское образование, была врачом. Родилась в 1927 году в Краснодаре в рабочей семье. До войны окончила медучилище, когда началась Великая Отечественная, пошла на фронт, была военно-полевой медсестрой. В 1943-м познакомилась с офицером-политработником Щелоковым и в следующем году они поженились.
После войны Светлана Владимировна окончила Киевский мединститут, получила диплом врача-отоларинголога, преподавала в Московском медицинском стоматологическом институте, была хорошо знакома с Зоей.
Те, кому приходилось с ней общаться, говорят о ней как о добром, отзывчивом и коммуникабельном человеке. Ее однокурсники вспоминали, что став женой высокопоставленного чиновника (Николай Анисимович в то время занимал крупный пост в правительстве советской Молдавии), она не загордилась, а подкармливала студентов в голодные послевоенные годы.
Узнав от Мещаниновой о домогательствах Балашова, которого она, видимо, не очень высоко ценила, подсказала ход – написать об этом в Московский горком.
– Коль мы коснулись четы Щелоковых, позвольте узнать ваше мнение об этих людях. О них много чего было высказано в 90-е годы, в Инете растиражировано. А ведь вы многие годы служили под началом генерала армии Щелокова.
– Николай Анисимович возглавлял Министерство внутренних дел СССР 16 лет. И за годы его руководства произошло возрождение МВД СССР, которое после хрущевского побоища было просто ликвидировано. Щелоков не только восстановил союзное министерство, но и собрал, организовал, создал все его службы – какой области правоохранительной системы ни коснись.
Возьмите такую важную сферу, как подготовка кадров для МВД – были открыты специальные вузы и академия. Впервые в истории ведомства зашла речь о проведении правоохранительной деятельности на научно обоснованных принципах – созданы различные специализированные НИИ. Много было лично им сделано для привлечения в милицию достойного пополнения – сотрудникам повысили оклады, нам стали платить за звания, начали решать квартирные проблемы. На оперативные должности стали назначать кандидатов и докторов наук, чего ранее никогда не было.
Щелоков сформулировал постулат: легче предотвратить преступление, чем его потом расследовать. И в первую очередь его усилиями создана служба профилактики: в столичном ГУВД – управление профилактики, в РУВД – отдел. Важнейшей обязанностью участковых уполномоченных являлось предупреждение правонарушений. В этой работе были задействованы как органы МВД, так и партийные, комсомольские организации, трудовые коллективы, народные дружины. Пьяницы, тунеядцы, асоциальные личности находились под постоянным контролем.
В то же время равенство перед законом было обязательным для всех. Милиции было дано много, но и спрос какой – требовалось не только быть мастером расследований, к примеру, но и уметь общаться с людьми, проявлять воспитанность и уважение.
А вспомните прекрасные книги, фильмы о милиционерах, театральные спектакли, созданные в эти годы. Были учреждены премии МВД за лучшие произведения о правоохранителях. Вспомните кремлевские концерты в День милиции, на которых считали за честь выступить лучшие советские артисты. Все это делалось с подачи министра, при его активном участии и работало на имидж правоохранительных органов. Это был незаурядный, талантливый человек, причем не только как управленец, но и как личность. Он родился в простой семье рабочего-металлурга, но постоянно работал над собой.
Под стать ему и супруга. Светлана Владимировна активно участвовала в мероприятиях по повышению авторитета милиции и не была недосягаемой небожительницей, женой министра, а продолжила работать преподавателем в институте.
Обвинения, о которых пишут в Интернете, – это в основном версии. Никакого уголовного дела в отношении Щелокова и его супруги не возбуждалось. Не было, естественно, и суда. Я полагаю, что человек стал жертвой неких внутрипартийных разборок, когда одна «башня Кремля» одолела другую. Он покончил с собой – такое по силам только крупной личности.
Полагаю, что мы еще не осознали масштаб фигуры генерала армии Николая Щелокова и до сих пор пользуемся для его оценки непроверенными данными.
– Если вернуться к делу о принуждении…
– В ходе беседы с Мещаниновой стало ясно, что Балашову светит еще одна статья – за хищение средств. Он получал за руководство аспирантами вознаграждение, но никаким образом в этой работе не участвовал. Более того, когда Зоя приходила к нему с данными своих опытов, говорил: «Зачем тебе это надо! Вот я привез научные журналы из Америки, в которых уже все это есть. Сейчас переведем и будем защищаться». И опять за свое.
Поскольку у него были пять аспирантов, я съездил на улицу Долгоруковскую, где размещался институт, и побеседовал с каждым. Помню, среди них был один кореец с фамилией Ким. Все аспиранты, несмотря на то, что защита их диссертаций зависела от Балашова, тем не менее осторожно подтвердили – руководитель не участвовал в этой работе.
На время следствия с согласия прокурора, чтобы Балашов не влиял на аспирантов, я отстранил его от должности проректора. Его временно назначили лаборантом. Он очень тяжело переживал этот факт, стал прикладываться к рюмке. А подвыпив, звонил мне в кабинет и зло так спрашивал: «Ну что, Довжук, доволен – из доктора наук, профессора сделал лаборанта». Потом где-то добыл мой домашний телефон и стал названивать по вечерам.
– И какая кара настигла этого любителя клубнички?
– Мы подготовили материалы для передачи в суд. Помню, где-то 30 апреля я закончил их оформление, но на следующий день (так совпало) был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении амнистии в честь, если не ошибаюсь, 30-летия Победы в Великой Отечественной войне. И согласно этому документу Балашов как участник войны и орденоносец попал под амнистию. Дело в отношении его прекращено. Он был прощен, хотя в моральном плане потерпел полное фиаско.
В «Божественной комедии» Данте Алигьери блудники и прелюбодеи находятся во втором круге ада и наказываются они «кручением и истязанием бурей». Так вот все это он испытал в полном объеме. Как помню, стал выпивать, и карьера его закатилась.
В те годы по результатам каждого дела писалось представление в государственные органы с предложениями, выполнение которых позволяло бы в дальнейшем избегать подобных недостатков. Такое представление на имя министра здравоохранения РСФСР мной было подготовлено. Оно носило общий характер – повысить уровень подготовки научных кадров и ответственность за эту работу, а Минздраву – держать ситуацию на контроле.
Начальник московского следствия прочел его и попросил отвезти документ для подписания начальнику Следственного управления МВД СССР генерал-лейтенанту Сергею Мурашову, чтобы в Минздраве быстрее реагировали.
Для меня, тогда молодого следователя, это было целое событие – Мурашов был фронтовиком, служил в Смерше, в МВД пришел из КГБ и пользовался высоким авторитетом. Сергей Васильевич попросил присесть, прочитал подготовленный документ и, как сейчас помню, поставил в нем одну запятую. После чего подписал.
В завершение хочу сказать, что несмотря на присутствие в этом деле жены министра внутренних дел СССР, в мою работу следователя никто не вмешивался – я был абсолютно свободен в принятии решения…
- Вход
- Регистрация
- Забыли пароль
