Бартош Александр

Когда Герман Кан писал книгу «Лестница эскалации» («Этапы пути в никуда»), концепции гибридной войны не существовало.

Появление нового вида противостояния – гибридной войны, стратегии и тактики внесло существенные изменения в представления об эскалации военных конфликтов и действий.

Заметное усиление китайского фактора – особенность нынешней обстановки в мире, которой также присущи высокая динамика изменений, критическая нестабильность в экономике и финансах, хаотизация отношений и высокий риск возникновения региональных конфликтов, в том числе в зоне Южно-Китайского (КНР –

Понятие «стратегическая культура» (СК) было введено Джеком Шнайдером в 1977 году. Он предложил тогда взглянуть на советские подходы к стратегическому мышлению как на уникальную стратегическую культуру.

Усиливающийся мировой беспорядок ставит перед политиками, дипломатами и военными задачу поиска новых путей укрепления национальной и международной безопасности.

НАТО мало преуспело в сохранении стабильности в Евроатлантике, здесь как раз многое сделано вопреки декларируемому, зато налицо незыблемость кадрового состава в верхних эшелонах накануне 70-летия блока.

Борьба на международной арене не утихает, напротив – усиливается и переходит на качественно новый уровень, который характеризуется новыми формами, способами и инструментами борьбы, изощренными комбинациями различных воздействий.

Особенности гибридной агрессии против РФ, когда стремятся использовать уязвимые места и просчеты Российского государства, требуют внедрения новых функций в практическую деятельность органов управления в соответствии с политическими и социально-экономическим реалиями, развития всеобъемлющего и отк

Североатлантический блок создает новые фронты гибридной войны против России. На заседании Совета НАТО в Брюсселе 3–4 октября министры обороны альянса решали проблему наращивания военных расходов и приготовлений блока.

Североатлантический альянс наряду с наращиванием ресурсов и военной активности на восточном фланге блока у границ с Россией в заметной мере ориентирует вектор геополитических интересов на регионы Ближнего Востока и Северной Африки.

На очередном саммите НАТО 11–12 июля в Брюсселе всплыли фобии и страхи времен холодной войны, реанимируя которые альянс пытается обосновать свою востребованность в новых геополитических условиях.

Руководство НАТО в июне нынешнего года – впервые почти за 70 лет существования Североатлантического альянса – приняло Объединенную стратегию воздушной мощи – The Joint Air Power (JAP) strategy, отражающую современные требования к Объединенным военно-воздушным силам (ОВВС) блока – одной из главных

Для успешного обеспечения национальной безопасности России необходимо иметь четкое представление об особенностях современной войны, какими будут характер, смысл, цели и в каких формах, какими средствами и способами следует обеспечить защиту государства.

Подготовка к очередному саммиту НАТО в Брюсселе, намеченному на 11–12 июля, ведется в беспрецедентной атмосфере неопределенности, опасений и разногласий.

В результате почти 30-летней трансформации НАТО фактически превратилось из сугубо военного союза в один из центров, интегрирующих все возможности западной цивилизации в целом для реализации общих интересов.

Стратегия американской администрации, обнародованная Дональдом Трампом накануне Нового года, на первый взгляд представляет собой не столько доктрину, предназначенную к выполнению, сколько пропагандистский документ. Духом лозунга «Америка превыше всего» буквально пропитаны все разделы.

Главы МИД стран Евросоюза на встрече 11–12 декабря в Брюсселе решили учредить Постоянное структурированное сотрудничество по вопросам безопасности и обороны (Permanent Structured Cooperation – PESCO). Документ не подписали министры Великобритании, Дании и Мальты.

Самовольное присвоение разнородных функций и задач организаций обеспечения международной безопасности превращает Североатлантический альянс в гибридную и безответственную структуру.